Каждый раз, когда в Скотче обсуждается сложная тема, приходится книгочеям переквалифицироваться то в историков, то в зоологов, а в прошлую субботу мы и вовсе превратились в клуб любителей квантовой физики. Потому что обсуждали путешествия во времени, и как-то само собой получилось, что без детального разбора полётов непосвящённому человеку не очень-то и понятен такой разброс мнений и теорий в литературе. Главный интерес представляют не сами способы путешествий, а их последствия, влияние на ткань времени, изменения и парадоксы.
читать дальшеДо Герберта Уэллса тема путешествий во времени в литературе, конечно же, затрагивалась. Но это либо не было перемещением в буквальном смысле: герои выпадали из своей эпохи и засыпали, как в рассказе Вашингтона Ирвинга «Рип ван Винкль» (1819), что является развитием сюжета ирландских мифов о людях, похищенных народом холмов и возвращённых спустя годы и столетия в изменившийся мир – позже тема была подхвачена в сюжетах о криоконсервации. Либо герои перемещались во времени исключительно волшебством, даже в романе Марка Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» (1889) внимания этому моменту не уделяется совершенно – герой прогрессорствует в средневековье наукой будущего, не заботясь о последствиях. Твена последствия тоже не волновали, возможно, потому что он писал в первую очередь сатиру.
Зато Герберт Уэллс в «Машине времени» применяет чисто научный подход: в конце 19 века как раз появился взгляд на время как на четвёртое измерение, по которому можно перемещаться так же, как и по остальным трём. С помощью приспособлений, конечно, но ведь и вверх мы тоже можем подняться лишь с помощью аэростатов. Мало кому известно, что ещё раньше Уэллс написал небольшой рассказ «Аргонавты Хроноса» об изобретателе, отправившемся в прошлое, чтобы отомстить врагу, позднее идея о машине, позволяющей перемещаться во времени, и воплотилась в знаменитом романе 1895 года. Почему автор постарался уничтожить тиражи рассказа и послал своего нового изобретателя в такое далёкое будущее, можно узнать из романа современного испанского писателя Феликса Пальмы «Карта времени». Пальма серьёзно прошёлся по биографии Уэллса и отношению к науке всего викторианского общества. Хотя художественная версия событий, конечно, куда интереснее реальной, как было и с романом Дэна Симмонса «Друд, или Человек в чёрном», рассказывавшем о дружбе Уилки Коллинза с Чарльзом Диккенсом.
И уже после Уэллса тема путешествий во времени, машин времени и путешественников, пытающихся время исследовать или изменить, стала одной из самых популярных в фантастике. Однако сейчас уже никто не вспомнит о второй книге, оказавшей огромное влияние на умы общественности начала 20 века. Это был труд ирландского инженера Джона Уильяма Данна «Эксперимент со временем» (1927), написанный на грани философии и зарождающейся тогда квантовой физики. Именно после него люди поняли, что путешествия могут навсегда изменить историю. Или не изменить – в зависимости от концепции.
А концепций сложилось три:
1) Путешествия во времени имеют последствия. Причём, здесь одновременно существуют два разных эффекта
1. Эффект бабочки: любое изменение в прошлом, намеренно или случайно совершенное путешественником во времени, влечет за собой лавинообразные изменения в будущем. Он получил своё название по рассказу Рэя Брэдбери «И грянул гром» (1952). Вообще в рамках Теории Хаоса существует точка зрения о катастрофических изменениях внутри системы, к которым может привести малейшее вмешательство, более известно это нам в виде красивой метафоры, что взмах крыла бабочки на одном континенте рождает землетрясение на другом. В рассказе участники сафари во времена динозавров случайно наступают на доисторическую бабочку и возвращаются уже в совсем другой 21 век. Изменения, на первый взгляд, незначительны. Однако, если одно микроскопическое вмешательство смогло полностью перекроить политику и культуру, то на что же способно вмешательство более глобальное? Также Брэдбери проговаривает ещё одну важную вещь: вернувшиеся в будущее герои сохраняют память о всех изменениях и том мире, который они уничтожили.
Также эту тему в своих рассказах неоднократно поднимал другой американский фантаст Уильям Тенн, в «Бруклинском проекте» (1948) он наглядно показывает, чем отличается взгляд наблюдателя внутри системы (персонажи) от взгляда наблюдателя внешнего (читатель). Учёные, присутствующие при запуске исследовательского хронозонда, продолжают утверждать, что на времени эксперимент совсем никак не сказывается, а мы видим, что сначала в их речах появляется 33-часовой день, потом на небе – вторая Луна, а потом все обзавелись лиловыми псевдоподиями и начали струмпать.
Наиболее известное крупное произведение в рамках теории – это «Конец Вечности» Айзека Азимова (1955), где само мироустройство основано на возможности внесения изменений в ход истории.
2. Хроноклазм. В противоположность эффекту бабочки, предполагающему немедленный эффект от воздействия на прошлое, теория хроноклазмов утверждает обратное: последствия контактов с прошлым уже заложены в ход времени. И теперь получается, что наоборот, отмена этих воздействий приведёт к изменению будущего. Мы уже как бы живём в той версии истории, в которой действует эффект от изменений. Эффект получил название по рассказу Джона Уиндема «Хроноклазм» (1953), где путешественники из будущего рассказывают о последствиях бесконтрольных вмешательств в виде паровых турбин в Древней Греции и парашютов Леонардо да Винчи. Герой из 20 века вынужден был стать одним из таких изобретателей, но тогда встаёт вопрос: если ему чертежи устройств принесли из будущего в готовом виде, то кто тогда изобрёл их на самом деле?
Генри Каттнер в рассказе «Все тенали бороговы» (1943) строит очень интересную и запутанную схему, как предметы из далёкого будущего повлияли на некоторые события в 19 веке, которые, в свою очередь, повлияли на другие события 20 века. А наиболее известным романом здесь стала «Фантастическая сага» Гарри Гаррисона (1967), но я не буду рассказывать её сюжет, потому что такие вещи надо читать самому.
В рамках концепции изменчивого времени существует забавный парадокс дедушки, нарушающий классическую причинность событий. Если допустить, что какой-то человек на машине времени уезжает в прошлое и убивает там своего дедушку, то тогда сам он впоследствии не сможет появиться на свет и осуществить свой преступный замысел. Объяснить этот парадокс, не нарушая принципа причинности, очень трудно. Именно поэтому в физике до сих пор считается, что машина времени невозможна. В фильме «Назад в будущее» Марти, помешавший влюблённости своих родителей, именно поэтому начинает растворяться. Однако в рамках теории хроноклазмов существует парадокс Фрая, когда герой становится сам себе дедушкой. Да, он был назван в честь того самого Филипа Фрая из «Футурамы». Буквальном воплощением парадокса стал рассказ Альфред Ван Вогта «Часы времени» (1972).
2) Путешествия во времени не имеют последствий, по сути это разрешение временных парадоксов, получившее название принцип самосогласованности Новикова: все обстоятельства складываются таким образом, что изменения, которые путешественник производит в прошлом, не только не вступают в противоречие с его настоящим, но могут быть и его прямой причиной. Нечто подобное мы можем видеть еще в древнегреческих мифах, где стремление избежать исполнения пророчества как раз и приводит к его исполнению. Возникает резонный вопрос: а что в этом случае мешает изменить историю тому, кто твердо намерен это сделать — хотя бы посредством упомянутого убийства дедушки? Разрешением здесь служит аналог принципа неопределенности Гейзенберга из квантовой механики: вы ни при каких условиях не можете получить достаточное количество информации для принятия решения, изменяющего историю. К примеру, слетав в прошлое и убив своего дедушку, вы вдруг выясняете, что дедушка этот вовсе не ваш. Никаких противоречий не может быть, поскольку сам путешественник становится причиной всех событий, которые пытался предотвратить.
Больше всего безумных временных петель накрутил Роберт Хайнлайн, взять хотя бы его рассказы «По собственным следам» (1941) и «Все вы зомби» (1959), где герои сталкиваются с огромным количеством людей, но все эти люди в конечном итоге оказываются одним человеком из разных моментов жизни. Попытки изменить уже знакомый сценарий ни к чему не приводят, равно как и в его же романе «Дверь в лето» (1956), где герой-изобретатель, попавший в будущее, пытается выяснить, что ж за подлец запатентовал его собственные автоматы, но упорно упускает все намёки, что это он же сам и был.
В связи с этой концепцией ещё можно упомянуть рассказ Роберта Янга «Девушка-одуванчик» (1961), где случайно закрученные события оказываются вовсе не случайными, просто герои идут к ним с разных концов.
3) Ветвление реальностей. Здесь в основе лежит совсем научный принцип эвереттовского Мультиверсума. Реальность не единична, и при всяком вмешательстве в историю происходит расщепление реальности, причем, одна ветвь, которой и принадлежит прошлое хронопутешественника, остается неизменной, а вторая представляет собой порожденную им действительность, в которой он сам, вполне возможно, не родился. Парадокса в этом случае не возникает: поскольку путешественник не меняет историю, а создает новую, он не в силах аннулировать факт собственного появления на свет. Схему этого ветвления рисует на доске док Браун в фильме «Назад в будущее». В таком мироздании возможно всё: каждую секунду реальность делится на бесконечное множество похожих друг на друга отражений, отличающихся парой мелочей. Путешественник во времени на самом деле ничего не меняет, а лишь скачет между разными гранями мультиверсума. Такой сюжет очень любят в сериалах: почти в любом найдётся серия, где герои оказываются в альтернативном будущем и пытаются вернуть всё на круги своя. По сути всё и началось с фильма 1946 года «Эта прекрасная жизнь», где герой оказывается в мире, где кто-то отменил его рождение. Однако, в таком случае, получается, что путешественник перемещается не только по эпохам, но и по измерениям. В общем, сложно.
Лучше почитать весёлый рассказ Роберта Шекли «Три смерти Бена Бакстера» (1957), где комиссия из будущего пытается исправить нежелательное событие в разных версиях 20 века. Вот только версии эти тоже стали следствиями других исправлений и представляют собой весьма забавное зрелище. А если вы читали «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких (1965), то помните, как герой путешествовал по разным вариантам будущего, да не простым, а описываемым, то есть когда-то засветившимся на страницах книг.
Так что, если вы когда-то захотите попутешествовать во времени, не забудьте сперва выбрать нужную концепцию. А то наступите ненароком на бабочку. Или сурка. Или наоборот – не наступите. Или наступите на самого себя. Или попадётесь в руки патруля. В любом случае ничего приятного. А для того, чтобы быть во всеоружии, читайте матчасть.Пост опубликован задним числом, реальное время: май 2020 (с)