Глюки

[vindex]

13 августа появился первый летающий остров. Как в игрушках. Небольшой, круглый – за минуту можно поперёк перейти. Всё всегда начиналось внизу, на площадке у подножия холма. Передо мной колонна, а справа – лестница вверх. На плоской вершине холма стоит святилище этого места.

Первым был свет. Яркий день, солнце, голубое небо, лёгкая дымка внизу, аж голова кружилась. Забытые руины античности. Щербатая разрушенная колонна, истёртая лестница. Наверху словно парфенон, храм в древнегреческом стиле. Всё это идеально белое в обрамлении зелени, увито вьюнками и плющом. Редкие жёлтые цветочки в траве на поляне. Древние статуи в храме, запустение, пыль в потоках света. Радость и умиротворение. Мы сидели на поляне и говорили, было хорошо и спокойно.

Этот мир погиб, как жил – словно произведение искусства. Изображение смазывается, из реалистичного превращается в акварельный набросок. В бумагу, смятую рукой недовольного творца. Выцветает и рассыпается. И я лечу вниз.

***

14 августа была тьма. Чёрно-фиолетовая ночь, звёзды, мрак под ногами. Мир чист и свеж, полное обновление. Трава темнела неопределённым оттенком сине-зелёного. И колонна, и лестница были новыми, целыми, из тёмного мрамора. Колонну украшал сине-фиолетовый цветок, и такие же цветы росли повсюду. Готический храм темнел на холме, этакий католический собор со шпилями, внутри пусто, лишь чёрные статуи в хламидах с капюшонами стояли вдоль прохода. За нефом обнаружилась комната с книжными шкафами. Мы сидели там и говорили, среди мира, полного невыразимых тайн.

Он погиб, просто растворившись, и мы летели сквозь звёздную тьму.

***

15 августа 2017

Сегодня мир был разрушен. Никакой растительности, мрачные сумерки, ядовитые испарения застилали взор на несколько метров вперёд. Голый серый камень вокруг, изъеденный токсичными дождями. Коррозия, ржавчина, упадок, постапокалипсис. Колонна была куском бетона с торчащей из неё арматурой. Привязанная к ней цепь гремела на ветру. Вместо храма наверху был обшитый ржавой жестью ангар, вместо апостолов к балкам прикручены защитные костюмы с противогазами.
Он уже был там, в той же самой комнате, ставшей теперь кладовкой: стеллажи с коробками, противогазы, химия. Разговор не клеился. Воздух был отравлен, кислородные реагенты помогали слабо. Несмотря на мою любовь к такой атрибутике, этот мир был явно его творением. Он предсказуемо винил в конце мира людей. Люди то, люди сё, люди вечно всё губят. Одинокий, несчастный и озлобленный.
А потом пол под ногами завибрировал, ядовитый воздух из-под дверей просачивался клубами, я хотел утащить нас оттуда, но всё бесполезно. Мир просто взорвался. И мы вместе с ним.

Не знаю, кто выдумывает это всё. И зачем. Раньше хоть смысл был, а тут же просто ничего нет. Только мы и бездны боли.

***

Потом было что-то совершенно удивительное. Опять 1989й, зима, стена, поразительно много снега и ни одного человека вокруг.

Мы запилились в подъезд, вот уж реально, ГДР – почти как СССР, такие же хрущобы, только планировка внутри непривычная. Забрались на подоконник между первым и вторым этажами, сидели там и базарили, наверное, час. Улицы были пустынные, в доме стояла тишина. Лишь метель снежным монстром облизывала окно и ломилась внутрь.
Дух захватывало от качества картинки: грязь на запотевающем от дыхания стекле, облупившаяся краска на подоконнике, медленно сгущающиеся сумерки. Так реально, так отчётливо. Так безумно видеть это чучело в метре от себя, эти его вечно падающие волосы, жмякать бритую башку по бокам. Не знаю, как мой моск умудряется так чудить, если это он. Если нет, то за те минуты можно было продать душу. До сих пор можно. Я до сих пор помню мимолётно промелькнувшее выражение лица, скользящий по морозным узорам на окне взгляд слегка прищуренных от смеха глаз, все блядские морщинки, которыми он успел обзавестись, движения рук – каждый кадр выжжен у меня на подкорке и останется там навечно.

Но потом мне надоело сидеть на холодном подоконнике: раз город пустой, то лучше в квартиру, там теплее. Заходим в первую же на втором этаже, дверь открыта. Я сперва не понимаю, почему так темно и что это вообще за нахер свет заслоняет. А потом дошло. Это не вешалки с одеждой в проходе. Это повешенные. В прихожей. А вот он понял сразу и потащил меня к чёрту. В нижней квартире оказалось то же самое, только с простреленной башкой. В фойе скрипнула дверь, мы сныкались в тёмный угол, и мимо прошло что-то странное, принюхивалось. Мы успели выскочить наружу, но толку-то? Оно ломанулось следом, и там их таких был целый город.

***

Следующий летающий остров был зелёный, весь утопал в растительности. Колонна деревянная, лестница тоже, всё увито и перевито зеленью и цветами, с холма спускались корни огромного дерева, которое стояло там вместо храма. Ствол витой и перфорированный, внизу расступается, как арка, внутри светло, пыльца кружится, нерукотворные деревянные статуи. Где-то на этом месте меня вынесло. Первое место, не разрушившееся в итоге.

***

Следующий остров был … скрёбаные пряники! Он был зефирчатым! Не знаю, что за нахер, но это ж сплошной тортик, камни из печенек, колонна из прессованного сахара, деревья и кусты с конфетками, сладкой ватой и всем таким. Верх холма залит шоколадом, и тот стекал по краям, совсем как корни предыдущего дерева. И сладкий шебби-замок из сахара, мармеладок и леденцов, просто кошмар диабетика xD Чёрт подери, как мы ржали. Бегали по замку, прятались по шкафам. Я даже свалился с края обрыва, но меня телепортнуло обратно. Падать на толстый слой шоколада, оказывается, больно. Ладно хоть он раскололся и там под ним уже зефир самортизировал.

И это всё тоже разрушилось, растаяло. Испарилось в сахарной радуге.

***

Постепенно я перестал проваливаться в глюки с головой и полной потерей связи с объективной реальностью. Научился сохранять контроль над телом и восприятие действительности – в принципе, всё как обычно. Но одно дело – смотреть глюки, лёжа в постельке, и совсем другое… До того раза оно всегда было ночью, а тут вдруг обрушилось днём.
Я выходил с курсов, когда услышал голос – слишком знакомый, чтобы не узнать. И не ужаснуться, что мои жалкие музыкальные потуги могут подслушивать. Демонстративно врубил плеер, а там всё тот же питак. Оставалось только смириться и включиться в это безумие, а разговорами, естественно, не ограничилось, пошли и визуальные образы. Было очень странно сквозь играющую в наушниках музыку слышать тот же самый голос. И не очень удобно воспринимать одновременно мысленную картинку и окружающий пейзаж. Но я включил автопилот и не глядя дополз по привычному маршруту через улицу, светофор, до остановки, а там уже загрузился в сарай и заныкался там в уголке, залипая в глюки, пока меня везут. Я всегда так хожу, ничего сложного. Казалось бы.
Просто в следующий раз, когда я там шёл и никто меня не отвлекал, на том светофоре у какой-то машины отказали тормоза и на бешеной скорости она пронеслась, сигналя и распугивая всё вокруг. Был бы я в глюках не днём раньше, а тогда – меня б размазало. Ну, в общем, как-то так.

***

27 авг 2017

То, что было сегодня во сне – это реальный пипец, конечно. Мы попали в какой-то непонятный мир, где пространство и время были нестабильны. Время разрушалось прямо в руках. И давало тебе ложную возможность ускользнуть из гибнущей реальности во что-то типа кармашка или хроно-аномалии. Там время шло, а из основного течения тебя как будто выламывало. Типа спасся, но смысл?
Всё было ещё страньше, там всё равно нельзя было находиться. Осознание, что ты в обманке, а на самом деле вокруг застыла вся энтропия вселенной – это слишком жутко.
Потом это место натравило на нас врагов. И мы пытались сбежать, но как убежишь, если по-прежнему внутри?
Мы – это я, Бет и питак.
Пиздец.

Хотя когда на нас напала медсестра со шприцом, полным яда, тоже был здец тот ещё. Но шприца в итоге она отведала сама, победить её не составило труда. А вот смотреть на эту феерию напротив я не могла. Как на солнце. Когда они оба в одном кадре. Это что-то совершенно невероятное. Не дай Дьявол мне узреть такое по реалу. Вселенная просто поделится на ноль.

Но мааать это было
упоительно
прекрасно
потрясающе
Увидеть и умереть


Я рехнусь с этими мозгами

***

27 авг 2017

Интересно знать, к чему меня всё это приведёт. Сколько уже времени прошло? Больше полугода явно. Я уже начинаю забывать, как испытывать эмоции. Как чувствовать, как любить. Хуже того – я начинаю сомневаться, что когда-то раньше это мог. Начинаю сомневаться, не было ли это просто аффектом и обсессией. Я больше не чувствую ничего. И меня это даже не волнует. Это даже не пустота. Это полное ничто. Нет никаких шаблонов, основ, зачатков. Воспоминания стираются. И плевать. Всё теряет значение. Какой смысл переживать из-за того, что потерял давным-давно и по чему не скучаешь? Правда, я не чувствую больше и привязанностей. Никуда, ни к кому. Всё стало настолько плоским и картонным, что мир можно сжечь, как бумажные декорации. Можно порвать ходящих в нём людей, как тряпичных марионеток. Оно всё – ничто и ничего не значит. Эрзац своих утраченных эмоций можно воплотить, прикончив объект. Почему нет, в самом-то деле? Уничтожить того, кого хотел спасать и утешать – нет разницы. Можно выразить и так. Мира вокруг больше нет, а значит, плевать, как поступать с его иллюзией. Хочу ли я вернуться к тому, что было раньше? Чтобы сходить с ума от бесконечности, боли и вины? Чтобы не спать, кричать, бросаться словами и строками. Хочу ли я? Готов ли я ради этого молить, рыдать, валиться с ног и, собирая пыль, выпрашивать помилование у этого богомола, или кто там ещё может помочь? Наверное, уже нет. Уже всё равно. Я начинаю забывать, что когда-то был иначе.

Я начинаю привыкать жить мёртвым. Более того – я больше не думаю, что это так плохо. Не считаю это трагедией. Лёгкое понимание, что всё это как-то неправильно. Но не более того. Нет страданий, нет угрызений, нет вины, нет страхов, желаний. Может, понимание этого даст мне больше. Может, только свобода от страхов и сожалений откроет путь к свободе духа.

Ты ведь не этого хотел, да? Но на тебя я тоже уже не сержусь. Уже всё равно. И привыкаю жить как мертвец. Теперь мы на равных. Теперь мы одинаковы.
Ты убил меня
Наконец

***

14 сент 2017 глюки были особенно нажористые, и начало подозрительно напоминало мне старый сон.

Мы сидели в концертном зале: красная обивка, полумрак и никого, только стук сердца. На сцене, чуть подсвеченное, стояло огромное сердце и отвратительно сокращалось. Потом стены начали кровоточить, и чтоб нас там не утопило, пришлось забраться на сцену. Но и сердце как-то странно задрожало, едва успели завернуться в занавеску, как оно взорвалось, теперь кровища была везде. Позади сцены была дверь, и, выйдя из зала, я понял, почему весь этот интерьер был мне как-то смутно знаком. Старый-недобрый коридор давно законченной школы.
Тем временем начали вибрировать стены, мы побежали наружу и по аллее как можно дальше, а из окон и дверей уже тоже лилась кровь, и потом всё рухнуло. Тем не менее, продолжило содрогаться. Здание, его обломки конвульсировали, как живые, а потом начали приподниматься. Я хотел двинуться за дом, но он увидел раньше арку, в принципе, можно было пойти в этот двор и спрятаться в одном из домов, и наверное, так даже лучше – руины уже начинали приподниматься. Как и в Берлине, людей нигде не было, дома пустые, хоть и пришлось повозиться с кодом для домофона, но квартиры стояли открытые и внутри никого не было.
Из-за шторки мы смотрели на летящих по аллее каменных чудиков, а потом прогромыхала эта махина, ужасная, осыпающаяся, с кусками арматуры и в крови, в ней явственно проглядывали куски мебели и школьного оборудования. И она ломанулась туда, куда мне сначала хотелось бежать – капец полдома снесла, ничего не нашла и стала принюхиваться дальше. Сейчас найдёт и нам пизда. Ну я как Индиана Джонс спрыгнул из окна с противоположной стороны квартиры – особых причин для этого не было, мы могли спокойно выйти через дверь, но так же круче, и мы двинули по дороге, уходящей к соседней школе.

Вообще мы б без проблем смогли оторваться, монстр тупил, круша дома, но питак встал в позу и сказал, что хватит бегать, это внутреннее чудовище. Моё. И неудивительно, что оно мне снится. Снится? Wut? Его надо победить иначе. Или не о победе шла речь? Но когда на тебя прёт руина из железобетона, не очень прислушиваешься. Я спросил, что ж он со своими монстрами так не мирился. Сказал, паразит, что потом расскажет, если я сейчас не струшу. Ну ладно, постояли, подумали. Пришлось покричать пафосных слов, и эта громада в итоге развалилась. Среди мусора нашли рюкзак, в нём – тетрадка, исписанная фразами типа "Типа ни о чём не жалею" или "Ни в чём не раскаиваюсь" множеством почерков. Это и есть примирение с монстром? Ну ок.
Когда мы вышли на бульвар, то мрачные небеса осветились – по сравнению с изначальными кровавыми прогресс. Солнышко светит, люди появились, голуби летают, всё так мило и умиротворённо, все друг другу радуются. И я как лох. Мрачная тень. О своих заморочках рассказывать отказался, но ведь и питак мне о своих в конце-то концов тоже не рассказал.
Эти глюки становились всё страньше и реалистичнее, краем мозга понимаешь, что пипец, но все эти намёки заставляют тебя верить. Никогда мне ещё не хотелось так верить в очевидный бред.


Пост опубликован задним числом, реальное время: июнь 2020