Вашему вниманию - мистическая драма
Алмазное зеркало
Белое на белом
читать дальшеОдна из собак взяла след.
О боги! Быстрее, быстрее, быстрее! Они меня сейчас догонят, всегда ненавидела эту свору… свару. Судя по тому, как они орут…
Оно приближалось, и сквозь лай можно было расслышать человеческие голоса, хриплые от мороза.
Мейро изо всех сил бежала вперед, проваливаясь по колено в снег. Холодный воздух обжигал легкие, ноги отказывались двигаться, хотелось просто упасть и ни о чем не думать. Но нельзя…
Нельзя, нельзя… Опять поймают… Вперед, вперед… Вдох-выдох-вдох… Да что ж это за платье-то, черт бы его побрал, собрало каждый куст на своем пути!
Мейро на миг остановилась и тут же рухнула в снег. Порвать платье никак не удавалось. Слишком прочная ткань или слишком мало сил? Мучительно текли секунды, голоса становились все громче, и никак не заставить себя вновь подняться. Мейро бездумно следила за проплывающими в воздухе хлопьями снега, будто преодолевая притяжение небес, они медленно падали вниз и ложились на землю, на платье… Белое на белом.
Но надо вставать, надо бежать, надо затеряться в этом вырубленном лесу, от которого осталось-то всего ничего…
Вперед, вперед! Ненавижу это платье!
Мейро свернула к холмам, окруженным молодыми соснами. Затеряться там невозможно при всем желании, но, вроде бы, дальше была река. Или не было?..
Все…равно… Они меня заметят… Бесполезно… К тому же… потом мокрой…
Идею с рекой пришлось забыть, а погоня приближалась. Наверное, единственная причина, почему они все еще не здесь, в не меньших трудностях, которые испытывают преследователи. И издалека не так уж и просто заметить кого-то в белом платье на фоне снега. Белое на белом не видно. Впрочем, собак это не остановит…
Вот и холмы. Хотя непонятно, почему их так называют – вблизи они оказываются просто нагромождением камней. Может быть, весной сюда наносит земли, и они зеленеют, но сейчас это лишь мертвый камень, запорошенный снегом.
Обогнув гряду, Мейро нырнула под крутой уступ, собаки надрывались уже совсем близко.
Что же делать?.. Куда дальше? К тем деревьям? Заметят. Тут тоже заметят. О боги, как же тяжело дышать…
В отчаянии Мейро отступала вдоль каменного уступа, когда рука вдруг провалилась в пустоту каменной ниши. Недолго думая, девушка скользнула в нее, лелея последнюю надежду, что преследователи, увидев голый утес, заставят собак искать след заново. Но этого не происходило – голоса приближались с каждой секундой, Мейро в панике отступала все дальше и дальше вглубь ниши, пока не упала, споткнувшись о камень.
Мир перевернулся, звуки утихли, и лишь размытое пятно света во тьме указывало на выход. Мейро слишком устала, чтобы в очередной раз подниматься, на мгновение больно кольнуло понимание, что это конец.
В светлом пятне появились силуэты: лесничий с двумя помощниками и свора собак. Люди с напряжением всматривались в каменный провал, собаки тихо скулили, поджимали хвосты и норовили перегрызть поводок. Один парень отвел испуганную свору подальше, а второй подошел к провалу да так и остался стоять – тяжелая рука лесничего легла ему на плечо.
- Не ходи туда!
- Но почему? Она там, собаки ее учуяли!
- А я говорю – не ходи. Всяк, кто войдет в Обманные копи – перестанет живому миру принадлежать.
- Что за чушь ты несешь, дед Петро? Она же там – пару шагов сделать! Куда ей оттуда деться?
Но старик лишь покачал головой:
- Нельзя требовать обратно. Она сама к ним пришла, - и, поклонившись холму, зашагал прочь.
Парень еще раз заглянул в провал и, не в силах унять внезапную дрожь, передернулся.
- Поклонись обманникам, - проворчал старик, - а то решат, чего доброго, что ты на ихнее посягаешь.
- Быстрее, Руслан! – крикнул второй парень, с трудом удерживая рвущихся собак. – И айда отсюда! Не могу больше тут находиться.
Руслан повторил жест деда Петра и поспешил за уходящими.
Мейро с отстраненным любопытством наблюдала эту сцену. На секунду пришло осознание – "спасена". Но вскоре пропало и оно, сменившись полным равнодушием. А потом сплошной стеной повалил снег.
Засыплет каменную могилу… Засыплет… Поскорей бы…
- - -
За окнами бушевала метель, и одинокий волчий вой едва слышно пробивался сквозь завывания ветра. В жарко натопленной комнате атмосфера накалилась добела – щегольски одетый мужчина самозабвенно бил об пол дорогой фарфоровый сервиз, перемежая звон и треск отборной руганью. Готовый сквозь землю провалиться лесник стоят поодаль и смущенно мял шапку в руках.
- Ну, не серчайте, барин. Видать, доля у нее такая.
- Какая, к дьяволу, доля? – бесновался граф Вышнеградский. – Я вам, дурням, что сказал? Найти, достать – из-под земли достать, если потребуется! А вы?
- А мы? – глупо переспросил старик.
- А вы упустили девчонку, когда она была уже у вас в руках! Я почему тебя послал?
- Почему?
- Да потому, идиот, что никто не знает лес, как ты!
- Не в лесу она была уже – к копям выбежала…
- Мне плевать, куда она выбежала! Тебе сказано было – поймать! А ты упустил! Или вернее будет сказать – "отпустил"?
- В копи она забежала, - упрямо твердил старик. – Прибрали они ее. Не серчайте барин… Впрочем, можете хоть убить меня, но она уже не наша…
- Болван! – и граф пафосно разбил большое блюдо для рыбы прямо о голову лесничего.
- - -
- Ох, натерпелся страху, - сетовал дед Петро, пока Малашка из челяди перевязывала ему голову обрывками льняного полотна. – Истинный зверь наш барин… И все ради какой-то девчонки. Вот же далась она ему! – и лесник в сердцах смачно плюнул на пол.
- Грязь не разводи! – цыкнула на него Аксинья. – Ишь нашелся старый хрен, барина судишь!
- Да разве ж я сужу? – запротестовал старик. – Не понимаю я его, вот хоть убей!
К сидевшему в углу людской Руслану присоединилась освободившаяся Малашка.
- А правду бают, что ты в копи намедни глянул?
- Правду… - Руслан поднял на нее глаза. – Правду говорят.
- Ой, и каково там? Страшно, небось?
- Там ничего нет. Просто темно и коридор, уходящий во тьму. Я уверен – она там пряталась. Мы бы смогли ее оттуда вытащить.
- Не смогли бы! – прекрасно слышал разговор дед Петро. — Сами бы пропали. Не отпускают они добычи. Вот ты вроде как из города приехал, башковитый, а таких вещей не разумеешь!
- Да я вообще не знаю, что это за копи такие!
- Ох, молодо-зелено, ученые, а всему-то вас учить надо, - довольно хохочет старик. – Ну, слушай, раз любо. Я тогда еще совсем ребятенком был, дед нашего барина тогда владел нами. Молодой был, статный. Хорошо правил хозяйством, не то что… Ай-ай, понял, - получив от Аксиньи затрещину, старик вернулся к рассказу. – В ту пору река наша – неслыханное дело – вышла из берегов! И подмыла землю на холмах. Когда вода ушла, мы глядим – а заместо всегдашних холмов стоят эти каменюги страшные. Что ты будешь делать? Пошли смотреть, а в одном из них дыра. Ты как раз туда и глядел. Барину любопытно стало, он взял людей, огня и пошел. Когда возвратился – сам на себя не похож. Алмазные копи, говорит, там. А мы не понимаем, какие копи, сроду никаких алмазов у нас не водилось. И повадился он туда ходить – когда один, когда возьмет кого в сопровождающие. Да только люди не хотели с ним ходить. Нехорошо, говорят, там, страшно, душно, будто давит на сердце, будто подглядывает за тобой кто. Ну, а барину все нипочем – каждый день туда ходит, таскает наружу камешки мелкие, на стекло мутное похожие. Это алмазы, говорит, самые благорожденые камни.
- Благородные, - поправил Руслан.
- Умный шибко, - незлобиво проворчал лесник. – Слушай дальше! Один раз он вынес большой камень – с ладонь размером.
- Чудеса! – Руслан был поражен.
- Истинные чудеса потом случились! Велел барин зеркало сделать: с одной стороны самому смотреться, а с другой – алмаз этот, вроде как для красоты. Да только вот слухи пошли нехорошие, что не красота это – тоже картинки кажет.
- Не может быть! Алмаз, даже обработанный…
- Не знаю я, кто там обработанный, да только в другой стороне тоже можно было увидеть чтой-то. Только не себя. Девки прибирались в покоях, случайно глянули, крик подняли. Барин прибежал и спрятал зеркало. С тех пор никто из наших его не видел.
- А отчего они кричали-то?
- Мужика, говорят, увидели. В полный рост и на коне. Да не просто картинка – шевелился он, как живой.
- Не верю! Не может быть! – вскрикнула напуганная Малашка.
- Было же. Аль я вру? Так вот… Все лето барин таскал к себе в кабинет камни из алмазных копей, всю осень таскал, а зима началась – света белого не взвидели… Те, кого брал наш барин с собой, все с ума посходили. И померли в ту же зиму.
- А барин? – спросил Руслан.
- А барин… Он тоже умом тронулся… После того, как увидел, что все его алмазы в уголь обратились. Все, кроме одного – что в зеркале был, – старик вздохнул. – Нечистая сила в копях живет, обманули нас тогда, а потом и камни отобрали. С тех пор копи звать Обманными, а тварей этих – обманниками. Нехорошие они, особенно зимой лютуют. Нельзя к копям подходить и еще пуще – заходить в них ни ногой! Было дело – сыскались смельчаки. Двое пошли, да дело летом было. Вышли – как зваться не помнят. А еще один зимой пошел – тот вообще не вернулся. Ясное дело, искать никто не пошел.
- Может, он просто заплутал и замерз? – с надеждой спросила Малашка.
- Незнамо мне, что там стряслось. Не ведаю и ведать не желаю! – лесник встал и, стуча сапогами, вышел из людской.
- Почему же нынешний барин так рассердился? – Руслан решил выпытать у Аксиньи правду.
- Да потому что не верит ни во что. Ему хоть лесник, хоть лесной – вынь да положь, коли приспичит. Про копи и слышать не желает, однако же ни разу не осмелился сходить, посмотреть, - Аксинья понизила голос. – Я не знаю, что там случилось, меня тогда не было. Может, и наврал дед чего для антересу. Вот только место и впрямь нехорошее. Лучше туда не ходить лишний раз. Девку вот жалко, хорошая была, хоть и странная… Почти не говорила, да и звать не по-нашенски…
В глубине дома послышался колокольчик.
- Барин зовут, - Аксинья подхватила самовар и поспешила на зов. – Ох, нелегко нам всем придется теперь. Ох, нелегко… - долго еще разносились ее негромкие причитания.
Белое на черном
читать дальшеМейро не знала, сколько времени она провела, лежа без движения. Не хотелось никуда идти, каждый вдох отдавался болью во всем теле. Не хотелось ни о чем думать, мысли были тяжелы и бесцветны. Она уже поняла, что находится в каком-то подобии пещеры, снаружи бушевала метель, а в этот каменный мешок редкая снежинка залетит и растает. Тепло, даже камень теплый… Хоть не замерзнуть…
Как странно… И так хорошо…
Когда она очнулась, светлое пятно пропало – там, снаружи, раскинулась ночь. Мейро долго прислушивалась к завыванию ветра. Один из его голосов был волчьим…
Замерз, бедняга. Почему же никто не пытается укрыться здесь?
Мейро была бы рада случайно забредшему животному – она умела находить с ними общий язык. А так приходилось плыть на грани сна в одиночестве. Хотя такое одиночество в любом случае предпочтительнее этих странных людей.
Эта история, от начала и до конца, казалась ночным кошмаром… Все детство Мейро жила и не знала, насколько же она счастлива… У жителей крайнего севера была легенда: за вечной мерзлотой раскинулся Оазис безвременья, где люди, привычные к холоду, живут в мире со зверьем. Но в этот рай на земле может стремиться только безумный, впрочем, у Мейро не возникало сомнений в безумии ее похитителя. До сих пор ни одному человеку из внешнего мира не удавалось пробиться на эту своеобразную Землю Санникова. А потом появился граф Вышнеграцкий… Почему-то из всех жителей Оазиса граф выбрал именно ее, Мейро, и, не особо заботясь о мнении пленницы, пустился в обратный путь, растеряв остатки и без того немногочисленного отряда. По прибытии в столицу, граф разместил девушку в своей резиденции и долго пытался обучать хитрым наукам, но все было тщетно. Если язык Мейро кое-как запомнила, то условности культуры и этикета принимать отказывалась наотрез. Граф регулярно устраивал истерики с битьем посуды, проклинал "чертову дикарку" на чем свет стоит, но на предложение отпустить пленницу восвояси методично отмалчивался. Мейро чувствовала, что неспроста он ее держит и рассчитывать не на что, а потому решила сбежать при первой же возможности. И такая возможность не заставила себя ждать: поняв, что девушка привлекает слишком много внимания, Вышнеграцкий перевез ее в свое родовое имение, подальше от посторонних глаз. Мейро притворилась, что довольна новой обстановкой и, таким образом усыпив бдительность, сбежала. Правда, сейчас она уже не была так уверена в правильности поступка: как бы ни было ее тело привычно к снегу и холоду, в январском лесу шансы на выживание были невелики… Да и погоня изрядно вымотала. Призывая в помощь всех северных богов, Мейро с трудом отползла поглубже в пещеру, где, закутавшись в бескрайние юбки, забылась глубоким сном.
Проснулась Мейро от ощущения, что за ней наблюдают, и, вскочив, приготовилась тут же бежать прочь, однако пещера ответила ей гулкой темнотой.
Померещилось… А то я испугалась, что они меня нашли…
Впрочем, Мейро не питала иллюзий по поводу неведения преследователей – она слишком хорошо помнила стоящих у провала людей, так и не решившихся войти, собак скуливших от ужаса, и не понимала причин столь странного поведения. Хотя это не могло не радовать. И, раз опасаться на текущий момент было некого, Мейро решила оглядеться, благо, в свете разгорающегося дня пещера кое-как просматривалась, и в дальней ее стене чернел коридор, ведущий куда-то вниз. Держась за покрытые инеем стены, Мейро спускалась в подземные лабиринты, которым не было ни конца, ни края.
По-моему, я заблудилась… Ну и хорошо.
Страха не было – девушка уже смирилась со своей участью. Глаза быстро привыкли к темноте, и взору открывались все новые коридоры и гроты с подземными озерами. Казалось невероятным, что такое чудо природы погребено под снегами унылых полей. Под землей было достаточно тепло, чтобы вода не замерзала, тем не менее зубы от нее свело адской судорогой. В Оазисе озера были теплыми из-за горячих ключей, и Мейро наслаждалась новым для нее ощущением, довольно фыркая от ледяной воды.
Дальнейшие обследования пещер ничего не дали – ходы углублялись все дальше под землю, и в конце концов, из опасений окончательно заплутать, Мейро повернула назад, к озеру.
Я на минуту прилягу… Все равно… Нечего делать… Все равно…
Она опять очнулась от ощущения, что за ней следят, и могла даже поклясться, что видела мелькнувшую тень, но с таким же успехом это мог быть простой обман зрения. Мейро не без труда поднялась – спать на камнях трудно назвать хорошей привычкой. Надо было попытаться выйти наружу, где-то в полукилометре от усадьбы должна быть деревня, и, если очень повезет, там можно попросить убежища. Впрочем, велики шансы, что беглянку тут же сдадут обратно графу. Еще совсем недавно Мейро предпочла бы смерть плену, однако, двое суток суровой свободы немного поменяли приоритеты…
Путь назад обнаружился без труда, и Мейро на миг ослепла, выйдя на свет. Закрывая глаза рукой, она попыталась идти в сторону, где предположительно должна быть деревня, но в следующее мгновение с ужасом осознала, что не может ступить дальше ни шагу – какая-то неведомая сила тянула ее обратно под темные своды.
Что это? Что это такое? Вон то дерево… Надо за него ухватиться…
Но не успела она сделать и шага, как оказалась повержена на землю, и что-то невероятное втянуло ее в пещеру.
- - -
Руслан и сам не знал, зачем он пошел к Обманным копям. Если искать, то сразу же, а не спустя два дня, но охота, как известно, пуще неволи, к тому же любопытство не давало покою. Не мог постичь его ум, испорченный столичным образованием, всех удивительных историй, что рассказал дед Петро. После той ночи Руслан его не видел – сперва непогода не выпускала из дому, а потом и лесник ушел по своим делам. Ничего не оставалось делать, кроме как идти к копям в надежде хоть что-нибудь обнаружить – хоть след, подсказавший бы, в каком направлении идти. Втайне Руслан, безусловно, желал обнаружить пропавшую девушку, хотя совершенно не понимал, зачем граф ее держал взаперти. Кто угодно бы сбежал… И до чего же трудно было преодолеть извечный рефлекс "это не мое дело". Руслан намеренно убеждал себя, что именно его дело, именно его, скромного студента-медика на практике. Волею судьбы он попал в этот уезд, волею судьбы именно его послали той ночью за девушкой, а значит, именно он несет ответственность за ее судьбу. Руслану было приятно осознавать себя столь значимой персоной, об остальном же он старался не думать.
Снег вокруг выхода из копей был девственно чист и нетронут. Метель кончилась недавно, и замести следы за такой краткий срок не могло, значит, девушка еще внутри. Сердце Руслана неприятно сжалось – медик, а о таком не подумал… Переохлаждение, обморожения, воспаления внутренних органов – еще самый невинный набор последствий ночевки на свежем воздухе в эту пору. А учитывая слухи, по подземным пещерам вполне могли гулять не только сквозняки, но и звуковые волны, неслышные для уха, но губительные для психики. Надо было взять с собой какую-нибудь защиту, но сейчас уже поздно об этом заботиться… Руслан уже сделал шаг в пещеру, как вдруг услышал равномерные звуки, идущие из темноты. Ни с чем спутать их было нельзя – без сомнений, это шаги. Торопливо укрывшись за уступом, Руслан стал ждать…
Через несколько минут из копей вышла девушка – без сомнений, это она! Щурилась от яркого света и не выглядела такой уж больной. Руслан подумал было заявить о своем присутствии, но тут девушка замерла в странной позе, а в следующий миг рухнула в снег и будто невидимые руки втащили ее обратно.
Шокированный Руслан не мог вымолвить ни слова и так и остался стоять, пока не почувствовал, что начинает примерзать к камню. Как любой воспитанник естественного училища, он был материалистом и мистику плохо переносил, но увиденное как-то плохо ложилось в привычную картину мира… Мозг лихорадочно работал, пытаясь придумать новые теории со множественными допущениями. Сложнее всего было преодолеть желание тут же броситься в копи на помощь, но, если верить деду Петру, помощь в таком случае потребуется ему самому… Девушка не выглядела больной или загипнотизированной, значит, можно не волноваться за ее жизнь. Но нельзя же так все оставить! Руслан, посоветовавшись с врачебной логикой, решил: раз девушку пока нельзя вытащить наружу, надо помочь ей устроиться внутри.
И, прекрасно понимая всю нелепость своего положения, он направился обратно в имение. На пороге его встретила Малашка:
- Тсс, не шуми! Барин почивать изволят. Две ночи не спамши, извелся весь…
Ситуация складывалась благоприятная, и Руслан спросил, не сможет ли Малашка незаметно вынести что-нибудь из теплой одежды и еды.
- А зачем тебе? – недоверчиво прищурилась та. – Не собрался ли ты выманивать эту девку из копей?
- Я… Кхм… Хочу поставить эксперимент…
- Ну, так бы сразу и говорил! – Малашка не поняла ни слова, но признаваться в этом ей было неудобно.
Через полчаса она увязала в одеяло меховой плащ, два теплых платья, жареного цыпленка и, сунув Руслану в руки кувшин клюквенного морса, отправила экспериментировать в свое удовольствие.
- - -
На деревню и имение опускался вечер, укутывая дома ломкими сумерками, он заставлял рождаться свет в окнах, огонь на свечах и лучинах, отчего наступающая тьма густела и казалась маслянистым сиропом, разлитым в воздухе. Заплутавший в потемках Руслан был рад после трехчасовой прогулки снова оказаться у человеческого жилья, пусть даже дорога вывела его к хозяйственным постройкам. На псарне Ваня кормил собак, и Руслан решил присоединиться. Иван работал у барина с младых ногтей и до самозабвения любил своих питомцев.
- Я сам перепугался, - с радостью подхватил он злободневную тему, - а что уж про собак говорить. Они же все чуют, не то что мы. Но не видел доселе Рыжа и Грома такими… - Ваня покачал головой, не забывая чесать собак за ушами. - Значит, дело и впрямь нечисто. Из копей смердит будто чем-то нехорошим, каким-то злым духом.
- Духом?
- Ага, или смертью. Я сам-то там раньше бывал только раз – когда совсем маленьким был. Помню, как улепетывал. А от чего – не помню… Как отшибло.
- Защитная реакция… - Руслан попытался вспомнить, о чем свидетельствует потеря памяти. – Такое могло быть, если бы ты увидел там что-то страшное.
- Ну еще бы! – кивнул Ваня. – От нестрашного стал бы я драпать во все лопатки. Хоть и мелким был, но никогда трусостью не славился.
Руслан стоял молча и раздумывал. С одной стороны, его интриговала возможность прикоснуться к неисследованным областям бытия, какими бы невероятными они ни казались. Но, с другой, удручало, что ценой может стать жизнь ни в чем не повинной девушки. Конечно, можно было абстрагироваться, убедить себя, что это совершенно чужой человек, но Руслан так не мог. Собаки весело резвились вокруг, лаяли, тыкались носами в сапоги, видимо, улавливая остатки куриного духа, но, кроме ласки, порадовать их было нечем. Одежду и еду Руслан оставил у входа в пещеру, долго ждал, но, в конце концов, был вынужден пойти обратно.
- Страшное это место, - продолжал Иван. – Мне еще матушка сказывала, что четверть века назад выросли там грибы. Она с подругой их нарвала, да только сама есть побоялась. А подруга, дуреха, съела…
- Отравилась?
- Да не, жива осталась, вот только долго ей подземелья снились и люди в них страшные. Вроде как, и не люди вовсе. Но наутро почти ничего не помнила.
- Прошло без последствий? – в Руслане проснулся профессиональный интерес.
-С самой девкой ничего не случилось. А вот старшой ее сын уродом получился. Остальные, правда, нормальные…
- А что за уродство?
- А я почем знаю? Они его, как увидели, так в избе заперли и никому ничего не сказали. Я от матери слышал, а остальная деревня, похоже, считала, что помер он при родах. Ну да, слух не удержишь, сейчас все уже в курсе, да только лучше молчать. Чего зря в чужую беду лезть? Я это затем тебе рассказываю, - добавил Ваня исподлобья, - что ты доктор и послан был лечить нас всех. Чтоб не испужался в случае чего. Но помни – я тебе ничего не говорил!
Руслан согласно кивнул. Надо было нанести визит в этот дом… Ивановы рассказы лишь дополняли общую картину, но разъяснить ничего не могли, напротив, только сильнее запутывали. Надо бы поговорить с человеком, который действительно что-то знает, да где ж его найдешь… Остается в очередной раз докучать деду Петру.
Распрощавшись с Ваней, Руслан побрел домой – он остановился на постой у вдовы Прасковьи, настолько дряхлой, что по ней одной можно было собрать неплохую практику. Жила вдова одна, так что приблудный студент стал для нее настоящим подарком судьбы.
- Добр вечор, милок, - появилась она, стоило только Руслану войти в избу. – Где ж тя, болезного, весь день носило?
- Да по делам, - попытался тот отделаться общими фразами, но провести старуху оказалась не так-то просто.
- А чаво ты такой смурной? Аль случилось что? Выкладывай, чем смогу – помогу. Посоветую чаво, не зря ж на свете 90 лет прожила.
Руслан подумал и решил: "Чем черт не шутит – расскажу". И начал выкладывать все, что произошло в последние несколько дней. Но по мере рассказа вдова сама все больше смурнела.
- Опять началось, опять… - запричитала она. – Нет нашей деревне покою от окаянных…
Руслан вопросительно посмотрел на нее.
- Много ли этот Петро помнит и разумеет? – продолжала жаловаться старуха. – Он же пешком под стол… Я его тогда еще нянькала, пока мамка с тятькой работали…
- А что там про копи-то? – Руслан испугался, что этот поток слов теперь не унять.
- Да что там… Поганники очередные. Мне моя бабка сказывала, а ей – ее бабка, что в незапамятные времена покою от них не было. И засыпали землей их норы. Столько лет горя не знали, а тут нако-те – смыло все, они и полезли вдругорядь. Я тогда только взамуж вышла, а барину, невтерпеж, дурню, стало, он моего Микиту и взял с собой. Не одного его, правда… Многих взял. Да, как ты уже слыхал, все померли той же зимой, - старуха демонстративно вздохнула и пустила слезу. – А ведь всего-то один раз там побывал. Шибко ему там не по нраву пришлось. Страшное, говорил, место. Ходов под землей видимо-невидимо, в одних светло, в других хоть глаз выколи. И смотрит кто-то из темноты, аж в затылке ломит. Тени видел, поганничьи. Притащил камешек, из-за которых барин шум поднял. Да только в уголек камешек оборотился.
- А как он достал этот камешек? – Руслан имел довольно скудные познания в добыче драгоценных камней, но что-то ему подсказывало, что алмазы просто так на стенках не растут.
- А мне почем знать? – пожала плечами старуха. – Не говорил он мне. Нашел – и нашел.
- Ну ладно. А что потом было?
- Худо потом было. Сны его мучали нехорошие, про норы эти, чахнуть стал. К зиме заговариваться начал, казалось, будто зовет его кто. Днем и ночью зовет. А вскоре и помер. И все остальные вскорости тоже… Не след было соваться к гадам – прибрали они невинные души, - вдова снова вздохнула. – Я уж думала, забыли они про нас, но, видать, снова засыпать придется…
- А как же люди жили до того, как в первый раз засыпали?
- Недолго они жили. Только перебрались в эти края. Да скоро сами не рады стали, когда погань с болот приползла на человечий дух. Пробовали откупаться, скотину приводили – возвращалась обратно скотина, а поведший ее пропадал навеки. Не свою же кровь отдавать окаянным – засыпали и камни, и болото… - последний вздох послышался из впалой груди. – Довольно уже разговоров. В печке щи – хлебай, коли голоден, а я на боковую…
Руслан помог старухе взобраться на печку и, торопливо ужиная при свете лучины, думал, что же ему дальше делать… Снова пошел снег, медленно, неторопливо проплывали едва различимые на фоне бескрайней ночи белые хлопья. Царила тьма за окном, царила невыразимая печаль в сердце.